Пидор Борисыч просто шел по улице и вдруг кто-то поманил его из темной подворотни: «Иди сюда мальчик, иди! Не бойся!» И стали приманивать его сосательной конфетой. Борисыч не выдержал соблазна и очнулся уже одетым в школьную форму советской школьницы.

День за днем он старательно удовлетворял порочные фантазии кишлачников, молодых сотрудников патрульно-постовой службы, стажеров районной управы, таксистов Uber’а и другой подобной публики.

Сотрудники ППС, чтобы не оскоромиться, на всякий случай требовали у Борисыча паспорт, чтобы удостовериться, что ему уже есть 18 лет. Борисыч же, полный лукавства, говорил, что еще учится в школе и паспорта у него пока нет. А затем садился им на колени и смотрел в глаза так покорно и томно, что они не выдерживали и теряли всякую осторожность.

Они ему никогда не рассказывали, но Борисыч знал, что каждый из них в этот момент воображает себе, как их начальник при всех уводит в свой кабинет их малолетнюю дочь и там сначала бесцеремонно её лапает, а потом грубо овладевает ею сзади. Никакой дочери могло, собственно, и не быть, но фантазии это нисколько не мешало. Борисыч же, со своей стороны, помогал им как мог.

Какие фантазии были у диких кишлачников это даже страшно описывать. Стажеры городской управы, обезумевшие от жизни большого города студенты, вообще творили с Борисычем такие непотребства, что охрана пару раз была вынуждена вызывать дурку.

В общем, контора делала деньги. Борисыч ежедневно подвергался совершенно возмутительной гомосексуальной эксплуатации, но не унывал, ибо и его охватила безумная страсть к НАЖИВЕ.

Похитители сторицей окупили свои расходы и позволили Борисычу вернуться к обычной жизни. Борисыч еще долго скучал по той атмосфере порочной страсти, капиталистических сверхприбылей и свободы бесстыдного воображения.

Когда на собрании в Русском Обществе Онанимных Содомитов (РООС) проговаривалась эта ситуация, авторитетные члены Общества высказали своё изумление: «Ну что это Вы, Вы же взрослый человек, а купились на такой старый трюк? Сосательная конфета!» Борисыч же оправдывал себя тем, что просто сильно хотел её пососать.