-1-

Кристофера Робина похоронили в том месте, которое хоть немного напоминало Большой Лес. По правде, это как раз и было то немногое, что осталось от Леса после Вспышки – невысокий холмик могилы был окружён молчаливым караулом, состоявшим из трёх обгоревших сосен. Деревья росли таким образом, что где бы ни находилось солнце, надгробие, собранное Кроликом из стабилизатора бомбардировщика, почти всегда находилось в тени.

"ПОСЛЕДНЕМУ ЧЕЛОВЕКУ" – надпись, нацарапанная на обшивке подобранной на Поле деталью, наискось пересекает выцветшую от солнца и Вспышки маркировку.

Солнце лениво ласкало горизонт, когда сюда пришли Винни Пух и Пятачок.

—Винни…

—Чего тебе.

—А неужели Леса больше нет?

—А разве ЭТО – не Лес?

—Я имею в виду, неужели он никогда не станет таким, как был?

—Навряд ли. ОНИ изменили слишком много,— медведь посмотрел туда, откуда они только что пришли: до горизонта простиралось взлётно-посадочное поле, заваленное до отказа битой техникой. Обгоревшие и обглоданные скелеты стальных птиц создавали впечатление кладбища доисторических животных.

ОНИ пришли в Большой Лес несколько лет назад, и Лес начал таять на глазах его обитателей. Бетон и сталь каждый день отхватывали всё большие и большие его куски. Возможно, Лес исчез бы совсем, если бы не Вспышка. Тот день все помнили очень хорошо, гораздо лучше, чем хотели бы. Начало его ничем не выделялось среди предыдущих – стояла на редкость мерзкая для августа погода, моросящий дождь пополам с промозглым ветром донимал всех уже вторую неделю. Всё началось после полудня: внезапно воздух наполнился жутким воем, и ОНИ начали разбегаться по вырытым в земле укрытиям. Звери собрались в землянке Кролика, как им сказал Кристофер Робин, и закрыли наглухо все окна и двери. Вспышка пришла не сразу – до этого дверь затрясь, а вой за окнами усилился стократно. Потом сверкнуло так, что всех ослепило даже через заколоченные ставни. Пятачка стошнило. Тигра хотел было рявкнуть что-то вроде "зашей себе рот, свинья позорная!!!", но его заглушил грохот ужасного взрыва…

…а потом наступила тишина… Лишь через несколько часов звери решились покинуть своё укрытие. А когда они открыли дверь, то увидели Кристофера Робина. Он лежал у самого входа в землянку и вся его спина была как один огромный ожог, а на дверях и земле отпечаталась ярким, необгоревшим силуэтом его тень…

…Пятачок сидел на корточках у самой могилы и гладил холодный алюминий могильной плиты.

—Робин, прости нас,— скупая слеза пробежала по его щеке, упала на могилу и мгновенно впиталась в сухую, рассечённую трещинами землю.

—Успокойся, Пятак. Разве мы в чём-то виноваты.

—А кто не открыл дверь, когда он был снаружи и стучал? Кто?

—Да, Господи… Но ведь он же сам сказал не открывать, что бы ни случилось.

—Да, но он ведь пришёл к землянке. Пришёл. Значит, он думал, что ему всё-таки откроют. Он на нас надеялся, а мы?

Винни Пух только вздохнул. Слова друга вызывали в нём противоречивые чувства: с одной стороны Пятачок был прав, но что-то внутри ему подсказывало, что они всё равно не успели бы впустить его.

Они не услышали, как сзади подошел Кролик и потому вздрогнули от его голоса.

—Ищу вас, а вы вот где. Идите лучше и посмотрите, что Тигра нашёл на Поле. Быстрее!— Кролик жестом поманил их за собой и быстро пошёл к самолётному кладбищу. Пуху и Пятачку ничего не оставалось, кроме как побежать за ним следом…

Через полчаса они вышли на небольшую площадку, почти свободную от металлического хлама. Раньше здесь стояли хлипкие фанерные сарайчики, забитые до отказа горюче-смазочным барахлом. Вспышка не оставила от них и следа.

Когда трио под предводительством Кролика вбежало на эту площадку, все были уже в сборе – Тигра, Кенга, Ру и даже Иа, который последнее время вообще мало реагировал на внешние раздражители. Совы не было. Её не было уже несколько лет, и никто не знал жива ли она. Незадолго до Вспышки она поссорилась буквально со всеми, наговорила кучу гадостей, сказала, напоследок, что её никто здесь не понимает, и улетела куда глаза глядят.

Все-все-все окружили что-то посередине пустыря и вполголоса перешёптывались.

—Подойдите поближе,— Кролик подтолкнул Пуха и Пятачка к широкой трещине в бетоне. Там виднелся маленький желтоватый росток, слабо тянувшийся к свету заходящего солнца.

—Что это?— шёпотом спросил Пятачок.

—Ты спрашивал, остался ли Лес. Вот он.— Таким же шёпотом ответил Винни.

—А Три Сосны?

—Три Сосны мертвы. Так же мертвы, как и Робин. А у этого дерева есть будущее.

—Но как оно выживет здесь?— звонкий голос Ру сорвал натянутую атмосферу торжественности.

—Не дрейфь, малыш. На то и есть Тигры, чтобы Лес не погиб.— Тигра рявкнул на полполя и после этого никто и не думал шептаться.

-2-

Они договорились носить воду по очереди. Каждый в свой день должен был зачерпнуть воду из Реки в склеенный по частям горшок, единственный в Поле И Остатках Дремучего Леса, пронести его, зажимая те трещины в глине, на которые не хватило клея и аккуратно вылить, стараясь не подмыть корни. Росток, пробившийся сквозь бетон, был для них чем-то большим, чем просто росток. Это был символ надежды, хрупкий, почти призрачный, отрицавший всё то опасное и враждебное, что было вокруг.

Сегодня была очередь Пуха. Неуклюже переваливаясь, он спускался к тому участку Реки, где она показывалась из бетонных труб. Сегодня река была спокойна и лёгкий ветерок серебристой рябью пробегался по её глади. Тогда всё было иначе. Сразу после вспышки вода стала горькой, горькой как полынь. Всем-всем-всем не нужна была вода, равно как и пища, и они выжили. А ИМ вода была необходима, и это стоило им жизни. После Вспышки уцелели лишь немногие и они пожалели об этом. Винни помнил, как израненные и обессиленные, ОНИ сползали к Реке, пили и умирали в медленных мучениях. Все-все-все потом с трудом убрали их огромные трупы и закопали в неглубоких могилах метрах в тридцати от Реки…

Пух спустился по мосткам к самой воде и увидел Пятачка на другом берегу.

—Винни.

—Не ори. Перейди на мой берег.

—Ничего не слышно!

—ПЕРЕЙДИ НА МОЙ БЕРЕГ!!!

Пятачок на минуту исчез из виду и появился уже на берегу Пуха.

—Слышь, Пятак, так чего ты хотел?

—Да вот понимаешь, всё хотел спросить, что ИМ здесь было нужно?

—Робин говорил мне, сейчас вспомню. Он говорил, что когда ОНИ начали побеждать…

—Кого?

—Не помню. В общем, ОНИ побеждали и решили построить здесь аэродром, чтобы ИХ передовые отряды всегда имели поддержку с воздуха.

—Какие отряды.

—Передовые. Только не спрашивай меня, что это значит.

—А отчего была Вспышка?

—Не знаю. Этого Робин никогда мне не говорил.

—Но почему тогда ОНИ не ушли до Вспышки?

—Они хотели, но у НИХ не осталось ни одного целого самолёта.

—Я знаю, что у НИХ не было самолётов, но почему ОНИ не ушли пешком?

—Помнишь, что нам говорил Кристофер Робин?

—Если услышим вой и все забегают, идти в землянку Кролика закрыть все окна и двери и ни за что не открывать, пока всё не стихнет…а что?

—А ещё он говорил, чтобы мы никогда не пытались перейти Пустошь. Что бы ни происходило.

—И ОНИ тоже не могли пройти?

—Да.

—Не понимаю. Пустошь и пустошь. Такая же, как и все остальные.

—А ты видел другие пустоши?

—Нет. Но я уверен, что остальные – такие же.

—Ладно, потом договорим. Мы уже пришли. Лучше помоги.

Вода, сверкая в лучах солнца, полилась в трещину в бетоне. Сухая почва жадно впитывала влагу и уже через минуту от чёрного мокрого пятна не осталось ровно ничего

—Слушай, Пятачок, а что, если проверить… ну, посмотреть, что будет делать Пустошь, если пытаться её перейти?

—Не думаю, что это лучшая идея в твоей жизни. Если ты считаешь, что пятнадцать лет жизни для медведя с опилками в голове – это максимум, то, конечно, можешь попробовать, но не проси меня рисковать.

—Вот глупое создание. Пятак, ты что, всерьёз решил, что мы потащимся через Пустошь сами? Пошли…

…Пустошь окружала Поле И Остатки Дремучего Леса серым кольцом. Ширина её колебалась от километра в самой широкой части до четыреста метров у Трёх Сосен. Винни и Пятачок решили особо не напрягаться и просто пойти туда, где Пустошь ближе. В итоге они оказались как раз у самой широкой её части.

—Винни, так как нам проверить, что делает Пустошь?

—Давай кинем камень.

Небольшой осколок кирпича пролетел метров пятнадцать и замер на серой, выжженной солнцем почве Пустоши. Ничего.

—Значит Робин ошибался?

—Навряд ли, Полтинник. Или ты хочешь сказать, что ОНИ тоже ошибались?

—Но если ОНИ не ошибались, то почему ОНИ все мертвы, Винни?

—Слушай, кабан, может мы взяли слишком маленький камень?

—Не знаю, медведь, но ты бы просто не кинул его, будь он хоть чуть-чуть тяжелее.

—А может попросить Тигру кинуть камень?

—Этого переростка-идиота? Да лучше я сам пешком по Пустырю пройду!

—Чего ты на него так окрысился?

—Чёрт его знает, просто он меня раздражает и всё. По моему, он – дебил.

—А ты с ним хоть раз толком разговаривал?

—С те пор, как он вымахал таким бугаём – нет.

—Ну вот! Свин, ты делаешь неправильные выводы при недостатке фактов. Я пошёл к Тигре.

Пятачок развернулся и нос к носу столкнулся с Иа-Иа. Иа сделал вид, что наткнулся на пустое место, повернулся на 90 градусов и продолжил меланхолично брести по Полю.

—Иа, может ты кинешь камень на Пустырь?

Ноль эмоций.

—Иа, ты меня слышишь.

Никакой реакции – серая фигура медленно удалялась. Лишь издалека ветер принёс что-то вроде "муууть…". Впрочем, из-за расстояния было невозможно определить, какая сторона Иа издала этот звук – передняя или задняя.

—Да плюнь ты на него, Винни. Вот он уж точно тот ещё отморозок. Пошли лучше к Тигре.

-3-

Полчаса ходу между тоннами мёртвого железа привели их к огромной металлической скале – по непонятной причине этот самолёт застыл вертикально. Его крылья и стабилизаторы давно уже отвалились и теперь корпус стоял как готовая стартовать в никуда ракета.

У самой земли часть дюралевой обшивки была отодрана и что-то отдалённо напоминавшее дверь зияло на её месте. Винни и Пятачок вошли внутрь и стали подниматься по скрипучей винтовой лестнице. Это чудо архитектуры относилось к постапокалиптическому стилю и, выполненное Тигрой вручную, скрипело при каждом шаге, заставляя вспоминать о бренности жизни. Когда визитёры осилили половину лестницы до них донеслась музыка. Ещё десять ступенек – и они расслышали слова. Тигра пел голосом, который трудно было сымитировать и ещё труднее было назвать нормальным. Но из-за той энергии, которую он вкладывал в то, что называл песнями слушать его было подчас интересно. Музыка тоже была на совести Тигры. Он аккомпанировал сам себе на подобранной неизвестно где электрогитаре. Она была подключена к самодельному усилителю и колонке той же фирмы. Питалось всё это чудо от позаимствованного у них движка. В конце концов им он больше не понадобится.

"Смысл жизни ИХ лишь в том

Чтоб всё это продлить

В том горечь, что всем он

ИМ хочет услужить

Вся жизнь его одно:

Борьбе был верен он

Но битвой без побед

Уж старец утомлён и хочет он

Раскаяться во всём

Пред смертью не тая…"

Увидев Пуха и Пятачка Тигра уронил гитару и последнюю строку исполнил уже без музыкального сопровождения: "Тот старец – это я"

—Привет, старец.

—Здорово, Пух. И тебе привет, Пятак.

—Тигра, к тебе есть дело.

—Типа?

—Ну, в общем, ты знаешь Пустырь.

—Нет, ну я, конечно, обкурился, но ещё не настолько чтобы не знать о том дерьме, которое окружает нас со всех сторон.

—Так вот. Мы хотим проверить, что будет, если пройти по Пустырю.

—Не, ребята, почему бы вам самим не прогуляться по пустырьку… а?

—Да мы не о том. Мы хотим кинуть на Пустырь тяжёлый камень и посмотреть, что случится.

—А не угробимся? — Тигра подобрал гитару со щедро усыпанного пивными бутылками и окурками пола и исполнил:

"…Очень грустно быть бессмертным:

Те же лица день за днём,

Те же глупые ответы

На вопрос "Зачем живём?"…"

—Не боись, не угробимся.

—А, вообще-то, какого хрена я должен тащиться на какой-то там Пустырь и швыряться там булыжниками?

—Вообще-то не должен, но мы тебя просим.

Тигра несколько минут сидел молча и думал. На морде его лица отразились мучительные размышления: с одной стороны его действительно очень просили, с другой – в гробу он видел Пустырь, камни и Винни с Пятачком вместе взятых. Наконец он что-то придумал и опять взялся за гитару:

"… Пусть никто никогда не полюбит его

Пусть он никогда не умрёт…"

—Вот что. Кенгу знаете?

—За идиотов нас считаешь? Кто ж её не знает.— Пух покрутил пальцем у виска.

—Винни, он хочет сказать, что она ему нравится, но не знает, с чего начать.— впервые с начала разговора вмешался Пятачок.

—Ну, типа того.— Тигра вдруг нахмурился.— Так может ты и закончишь за меня, раз ты такой умный.

—Могу и закончить. Вот только ты мне потом в глаз не дашь?

—Да в какой глаз? Что ты такое говоришь?

—Ну, например, в левый. Так бить не будешь?

—Нет, клянусь своей гитарой,

—Короче, надо устроить вам встречу, причём так, чтобы Кенга думала, что это – исключительно её идея.

Тигра напрягся. Казалось, если бы не гитара, врезал бы прямо в левый глаз Пятака. Пятачок заметил этот манёвр и отодвинулся от него подальше на всякий случай.

—Ты прав. Ну не могу я к ней подойти хоть ты стреляй меня.

—Нашёл проблему.

—Ну вот и реши её, раз для тебя это – не проблема. А я, так уж и быть, покидаю ваши булыжники. Типа, пошли?— Тигра кинул гитару на пыльный диван, собранный из самолётных сидений. Усилитель ещё не был отключён и в колонках раздался неприятный скрежет.

—Медведь, иди первым, а я пока отключу движок.

—А чего я.

—А того, что ты последний пролёт всегда кувырком спускаешься.

—Ну ладно, уже иду.

-4-

Из чащобы самолётного кладбища к Пустырю они вышли как на опушку леса. После узких проходов между останками машин Пустырь казался чем-то гигантским, почти бесконечным. Его почти идеально ровная серая поверхность не вынеся постоянно палящих лучей солнца покрылась многочисленными трещинами.

А за Пустырём был Мир. То что он там был, знали все, в конце концов именно из Мира пришли, приехали, прилетели ОНИ. Отсюда, правда Мир практически не был виден – так, пара чахлых кустиков на горизонте. Наверняка они находились в той же финальной стадии увядания, что и Три Сосны.

Солнце было почти в зените и тени под самолётными скелетами становились всё короче и короче. Тигра вспрыгнул на невысокий валун перед самой Пустошью и огляделся по сторонам.

—И какой камень будем швырять?

—Потяжелее.

—Такой? — Тигра одной лапой приподнял камень со свою голову размером.

—А ты далеко его кинешь?

—Смотри!— крякнул Тигра и булыжник, описав параболу приземлился метрах в пяти от края Пустыря.

—Хило, однако, — хотел было крикнуть Винни, но его слова пропали на фоне оглушающего взрыва. Взрывная волна расшвыряла зверей во все стороны.

Минут через десять они начали отходить. Пятачок пришёл в себя первым и отправился на поиски остальных. Первым он нашёл Винни Пуха. Пух лежал на крыле порванного на сувениры истребителя и любовался небом чуть-чуть приоткрытыми глазами.

—Винни, тебе плохо?

—Мне плохо, это мне плохо? Да мне в кайф!

—А где Тигра?

—Хрен его знает. Но какой же это, всё-таки, кайф!

—Какой кайф, Винни?

—Небо – голубое, в голове – ни одной мысли. Хорошо!

В этот момент за спиной Пятачка раздался жуткий крик. Кричал Тигра. Непонятно как, но взрывной волной его занесло прямо на Пустырь. Теперь он пришёл в себя и орал благим матом в десяти метрах от безопасного бетонного покрытия Поля.

—Мать вашу! Мать вашу! Мать вашу!— орал Тигра, не зная куда ему податься. Он явственно чувствовал как стоит на пороховой бочке.

Винни, тем временем, пришёл в себя и начал пытаться врубиться в ситуацию. Судя по тому, что он прошептал: "ни хрена ж себе!" – врубился. Пятачок, не зная что ему делать, бегал по краю Поля и нелепо размахивал лапами. Тигра перестал орать и теперь стоял, переминаясь с ноги на ногу и старался не шевелиться.

В этот момент из-за основательно измятого вертолёта появилась долговязая фигура Кролика. Пятачок нахмурился – Кролик был последним существом, от которого можно было ожидать помощи. Единственное, чего можно было от него ожидать, так это общего руководства, бестолкового и бессмысленного, как сам Кролик.

—Что? Тигра попал на Пустырь? Великолепно! Всё под контролем! Пускай он возвращается тем же путём, что и пришёл туда. Интересно, какого хрена ему там понадобилось?

Пятачок похлопал Кролика по плечу.

—Вообще-то он туда попал по воздуху. Был большой взрыв и он туда улетел.

—Упс! Облом! Ну тогда… тогда… Слушайте, а что тут у вас взорвалось?

—Ну мы хотели узнать, почему ОНИ не ушли через Пустырь и кидали булыжники. Ну, ты сам знаешь, я — очень маленькое существо, Винни – тоже не атлет, ну мы попросили Тигру помочь нам, он кинул большой камень и произошёл взрыв. Нас швырнуло сюда, а Тигру – на Пустырь.

—Значит вы кинули камень и случился взрыв?

—Да.

—А если мы будем кидать камни, пока взрывы не кончатся.

Тигра услышал предложение Кролика и пришёл от него в ужас.

—Вы что, охренели? Да меня от второго взрыва к чёрту на кулички занесёт!

—И вправду занесёт. Тогда… Не мешайте мне думать. Я скоро что-нибудь придумаю.

—Тигра!— крикнул Пятачок—Посмотри вокруг! Не может быть, чтобы земля со взрывом не отличалась от земли без взрыва.

—Хрен его знает. Тут передо мной какая-то железяка из земли торчит.

—А вдруг это железяки взрываются?— предложил окончательно пришедший в себя Винни Пух.

—Ты что? С ума спятил?— заорал Кролик,— Где это видано, чтоб железяки взрывались?

—Сразу после вспышки,— хмуро проговорил Пятачок,— помнишь, Кролик. Все эти машины горели и взрывались. Железки, Кролик, железки. Помнишь, как ОНИ пытались их потушить? И у них ничего не выходило – машины всё равно взрывались.

—Козёл ты,— с досадой вымолвил Кролик, чувствуя свою неправоту.

—Сам ты козёл. А если бы Тигра взорвался?—Винни слегка толкнул Кролика, но у того было туго с равновесием и он свалился на Пустырь, подняв в воздух большое пыльное облако.

—А-А-А-А! Я взорвусь! Я сейчас взорвусь!

—Сразу не взорвался – не взорвёшься. Давай лапу, — Винни помог Кролику встать на ноги и тот, чертыхаясь, начал отряхиваться от покрывшей его пыли.

—Ладно, Тигра, попробуй пройти по пустырю потихоньку. Обойди для начала ту железяку, которая перед тобой.

Тигра медленно, на цыпочках продвинулся чуть вперёд. Ничего. Винни услышал над своим ухом тяжёлое дыхание Кролика. Кролик, тем временем, хаотично соображал, что ему такого придумать: с одной стороны ему жуть как хотелось покомандовать, с другой – он только что крупно лопухнулся.

Услышав взрыв, все остальные звери начали собираться к краю Пустыря.

Первым, как ни странно, явился Иа. Он посмотрел на Пустырь космической пустотой своих зрачков и тихо вздохнул.

—Душераздирающее зрелище,—отрешённо прокомментировал он, после чего начал нести уже полную чушь,— мина противопехотная ПОМЗ-2М, радиус сплошного поражения – четыре метра. Противопехотные мины маскируются слоем земли в один-два сантиметра. Противопехотные минные поля из мин нажимного действия устраивается обычно в два или четыре ряда. Расстояние между рядами принимается обычно от двух до четырёх метров, расстояние между минами в рядах – не менее одного метра. Возможны демаскирующие признаки.

—Не понял,—ошарашено изрёк Винни.

—Осёл хочет сказать, что, если Тигра постарается, то сумеет добежать до нашего края Пустыря,—предположил Пятачок.

—В принципе – да…—меланхолично протянул Иа.

—Тигра!—крикнул Кролик,—Иа тут говорит, что бояться нечего, иди спокойно! Давай, мы все в тебя верим.

—Я не говорил такого.

—Не важно, зато я сказал. В конце концов, при соответствующем организационном походе, любая проблема легко и просто разрешима. Необходим только организующий фактор: я, например.

—Кролик командует – мы пропали,—заключил Пятачок.

Вообще неизвестно, чем бы закончилась перепалка на минном поле, если бы на горизонте не появилась Кенга.

—Тигра, как ты там оказался?—всплеснула она руками,—Бог ты мой, да как же тебя угораздило?

Тигра, который, к этому моменту, уже около часа отстоял на засеянном смертью поле, теперь окончательно повредился рассудком. С криком: "Кенга, я тебя люблю!"—он рванулся вперёд. Пятачок только успел сказать "Ой" прежде чем прогремел ещё один взрыв…

-5-

Тигра медленно приходил в себя. Он приоткрыл глаза и увидел ослепительный диск солнца, плавающий между непонятных мутных образований, на которых он никак не мог сфокусироваться. Наконец он понял, что эти образования располагаются, по всей видимости, прямо на его сетчатке и оставил свои бесплодные попытки.

В поле его зрения, заслонив слепящий шар, вплыла Кенга. Она коснулась его щеки и спросила:

—Как ты?

—Жив. Знаешь, Кенга, это конечно парадоксально, но я жив!

Кенга помогла Тигре встать на ноги и он, всё ещё не понимая, куда его занесло, начал осматривать окружающий пейзаж ошалевшими глазами. Пейзаж, следует отметить, стоил того, чтобы его осмотреть: Иа валялся на спине, как перевёрнутая охотниками черепаха, и тщетно пытался перевернуться в нормальное положение; Кролик висел вверх тормашками на открытой створке бомболюка; Пятачок, матерясь как портовый грузчик, выкарабкивался из иллюминатора стоявшего неподалёку вертолёта; Винни Пуха взрывной волной зашвырнуло на верхушку искорёженной осветительной башни.

—Тигра…

—Что, Кенга?

—Скажи, ты честный?

—Честность – это самое главное, что есть у тигров!

—Тогда скажи, ты честно меня любишь?

—…да,—замявшись ответил Тигра,—послушай, давай, может, ко мне, а? У меня ещё пиво осталось.

Тигру ещё шатало, Кенге пришлось подхватить его за руку. Они медленно скрылись за тушей разбитого бомбардировщика. Того самого, на бомболюке которого болталась контуженая туша Кролика.

—Я решительно протестую!—вдруг завопил он,—Это был абсолютно неорганизованный, опрометчивый, опасный для всех нас поступок. Более того, он же побежал, ни с кем не посоветовавшись! Тоже мне, Ромео и Дездемона! "Молилась ли ты на ночь, вот в чём вопрос!"

—… …, …!!! Да этот … просто … на всех нас!—подтвердил Пятачок, пытаясь освободиться из иллюминатора, не поранившись об осколки стекла,— его бы … словить, да … как следует … на …, и … … … …, … — … …, в …!!! Чтоб его …, мать его на …, … …!!!

Наконец Пятачок вылез, Кролик отцепился, Иа встал на ноги и, когда, наконец, все личные проблемы были решены, до зверей дошло, что Винни Пуха среди них нет.

—Вот всегда так,—посетовал Кролик,—когда он нужен – его нет, а когда про него все забудут – сваливается как снег на голову!

Лучше бы он этого не говорил. По закону Мерфи1 тела падают так, чтобы своим падением нанести наибольший урон. Винни Пух тоже был телом (ещё каким телом) и потому закон Мерфи не обошёл своим вниманием и его бренную плоть.

Проржавевший скелет осветительной башни, на которой, как уже было сказано, завис Винни, окончательно утратил запас прочности и разломился пополам. Таким образом на головы стоявших внизу рухнул не только сам медведь, но и стальная арматура…

Когда все в очередной раз пришли в сознание, то поняли, что Винни Пуху досталось не на шутку. Он лежал под грудой металлически брусьев и не подавал признаков жизни. Кролик принялся делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, хотя сам толком не только не знал как делать массаж сердца, но и даже не смог бы показать где это самое сердце находится.

—Погоди, Кролик,—Пятачок отстранил реаниматора и наклонился к уху медведя.

—Винни,—прошептал поросёнок,—мёд. Много мёда.

—Где?—спросил Винни и открыл глаза.

—Ты жив! Живой!!! Ну как ты?

—Во всей вселенной пахнет нефтью,—сказал Винни Пух с интонацией робота.

—Что?—недопоняли все остальные.

—Во всей вселенной пахнет нефтью. Это очень важно.

—Ладно, он просто немного рехнулся от удара,—заключил Кролик,—давай, потащили его.

—Во всей вселенной пахнет нефтью,—продолжил твердить Винни Пух.

—Ну хорошо, хорошо. Нефтью, так нефтью, только пошли!

—Винни, а что, мёдом нигде не пахнет…

—Во всей вселенной пахнет нефтью. Хотя… мёдом, может быть, тоже пахнет, но только самую малость. А так – нефтью.

-6-

Винни Пуха решили отвести к Пятачку, тем более, что жил он ближе всех к месту, где они пытались перейти Пустошь. Когда они уже почти подошли к домику Пятачка, собранному из обрезков ДСП и кусков шифера, Кролик вдруг посмотрел на небо. Его уши прижались к затылку, а зрачки расползлись до невероятных размеров.

—Мамочка…—только и смог прошептать он.

—Что такое,—спросил Пятачок, прислонив Винни Пуха к изъеденному коррозией контейнеру.

—Там, на небе…

Пятачок поднял голову и потребность в объяснениях мгновенно отпала: из-за линии горизонта ползла, обкладывая Поле И Остатки Большого Леса со всех сторон, тяжёлая грозовая туча тёмно-зелёного цвета. Она неспешно ползла из-за Пустыря, методично бомбардируя всё на своём пути бирюзовыми искорками молний, казавшимися игрушечными из-за расстояния.

Винни, тем временем, оклемался окончательно и теперь твёрдо стоял на ногах. Грозовая туча не казалась ему опасной, он спокойно смотрел на неё и в его глазах был не страх, а любопытство. Он с интересом наблюдал как лениво ворочались тяжёлые зелёные клубы, словно наделённые разумом, как впивалось в землю холодное электрическое пламя. Всё было гротескным, нереальным, как в немом кино.

А потом, с первым сильным порывом ветра, пришли звуки. И вот тогда уже стало страшно. Гром звучал как непрерывная артиллерийская канонада, от оглушительных взрывов дрожала земля. Ветер всё крепчал, добавляя к грохоту грозы свои зловещие нотки. Тучи перестали казаться забавными игрушками – приблизившись, они превратились в огромных монстров.

Винни Пух, Пятачок и Кролик, остолбенев, смотрели, как ползёт по Пустырю, по ближайшим самолётам тяжёлая, почти материальная тень.

—Винни, ты когда-нибудь видел такое?

—Нет, Свин, а ты?

Винни не успел ответить – наступившая вдруг тишина оборвала его.

—Не понял,— изрёк Кролик озираясь по сторонам,—ой, мать вашу!

На его лапе появилось маленькое красное пятнышко. Потом ещё одно, потом вдруг заматерился Винни.

—Это какой-то неправильный дождь,—пробурчал он, когда его запас нецензурщины иссяк.

—Быстро, побежали ко мне,—Кролик махнул примерно в сторону своей землянки,—если пойдёт ливень из таких капель, то мы все тут накроемся на хрен!

—А если ко мне?

—Не валяй дурака, Свин, можешь считать, что у тебя уже нет дома.

Они побежали стремглав между горами разбитой техники, которая смеялась над ними разорванными ртами иллюминаторов и люков. Тяжёлые, обжигающие капли всё чаще сыпались из застлавшей небо от горизонта до горизонта зелёной тучи, но никто уже почти не чувствовал боли – страх выел всю боль, страх гнал вперёд…

Мы можем сколь угодно вздыхать о бренности бытия и о покойном сне в объятиях смерти. Но вот судьба ставит нас на грань между этим миром и неизвестностью и тогда за нас начинает решать древний как мир страх. Просто кто-то боится неизвестности, а кто-то – нет и выживают те, кто боится.

Винни, Кролик и Пятачок боялись. И потому добежали до землянки живыми. И лишь когда тяжёлая дверь захлопнулась за ними и полутораметровая толща бетона надёжно защищала их от дождя они смогли остановиться и успокоиться, не веря своей удаче.

—Винни, неужели мы живы?

—Живее всех живых, Полтинник!—Винни вытирает со лба не то холодный пот, не то остатки ядовитых капель.

—Да, Пятачок, мы спаслись, слава тебе, Господи!—Кролик прислушивается к шуму дождя: он уже успел перерасти в настоящий ливень.

—Погоди, Винни, а Иа?

—Не знаю, он, кажется ушёл куда-то ещё до дождя.

—А он сможет укрыться?

—Не знаю. Я вообще не знаю, что переживёт этот дождь.

—А мы?

—Мы переживём. Обязательно.

—А почему, Винни?

—Потому что во всей вселенной пахнет нефтью.

—Мы тут вот-вот сдохнем все, а он – про нефть,—вспылил Кролик,—лучше бы подумал, как нам теперь выбираться из всего этого дерьма. Ну скажи мне, ради всего святого, откуда ты взял эту нефть?

—Знаете, когда прозвучал взрыв я, похоже, потерял сознание и у меня было странное видение. Я парил среди звёзд, свободный, мне было так хорошо. Было такое чувство, словно все мои проблемы остались где-то там, позади. И я летел к далёкой и прекрасной звезде и она манила меня. Она мне пела. Это была самая прекрасная песня из тех, что я слышал. И вдруг я почувствовал, как меня потянуло обратно, вниз. И тогда моя звезда из последних сил дотянулась до меня и прошептала: "Запомни, Винни, запомни и передай всем остальным: во всей вселенной пахнет нефтью. Истина только в этом, всё остальное – только слова". А потом я очнулся. Вот и всё.

—Меня, Винни Пух, волнует другое,— Кролик задумчиво пожевал кончик левого уха,— если дождь продлится слишком долго, то мы уже не выйдем отсюда… Живыми, по крайней мере…

Все замолчали. Не было смысла говорить, само понятие смысла было смыто дождём, уничтожено. Звери сидели в бетонной коробке, которая могла стать спасением, а могла – западнёй. Всё зависело от того, сколько времени будет идти дождь…

-7-

Небо – такое голубое и чистое, что в это как-то и не хотелось верить. Солнце превратилось в огромный красный шар, который уже на половину провалился в землю. Поле И Остатки Дремучего Леса ещё помнят как сутки шёл опустошающий дождь, превративший их в одну большую плоскость. Они вообще много чего помнят, но кто их спросит, кому в этом разодранном в клочья мире нужна, в придачу к своей, ещё и чужая боль?

Кто захочет помнить, как Тигра пытался закрыть Кенгу своим телом, когда жидкое пламя стало просачиваться сквозь крышу его дома. Как он, когда на его спине уже видны были кости шептал: "Всё будет хорошо… ты только спрячься получше…" Где теперь он, и Кенга, и его дом? Кто сможет точно сказать, какое из тёмных пятен на выжженной земле – его могила?

Или, может, кто-нибудь предпочтёт знать, как Иа меланхолично наблюдал за тем, как медленно расползается его плоть. Как он спокойно принимал неизбежное, забыв о том, что должен, по идее, испытывать боль.

Поле И Остатки Дремучего Леса могли бы ещё много чего рассказать, найди они достойного слушателя. Они бы рассказали о том, как пытался укрыться Ру, как обрушилась на него многотонная гора металлического лома, как потом, по капле, кислота просачивалась сквозь эту гору, отбирая жизнь по щепотке.

Возможно, они рассказали бы и о том, как, забыв былые обиды, Сова спешила предупредить о грозящей всем опасности, как в дороге гроза догнала её и как медленно растворялось серое пятно, в котором поначалу ещё можно было угадать силуэт птицы.

Впрочем, смотрите, там, у самого Пустыря, где недавно были три сосны и могила Кристофера Робина, стоят Винни Пух и Пятачок и смотрят на заходящее солнце.

—Винни, а что, Кролик решил остаться?

—Да, он сказал, что здесь его дом, что он никогда не бросит этой земли. Странный он какой-то.

—А что, если он прав?

—В чём? Здесь уже ничего не осталось. Ничего и никого.

—Погоди, а если у нас ничего не выйдет?

—Не страшно. Просто тогда я познакомлю тебя с моей звездой. Она добрая и умная, и много чего знает. Она нам всё-всё расскажет.

—А если мы дойдём? Кто нас там ждёт?

—Там тоже, наверное, есть и медведи и поросята. Такие же как мы. Разве что-нибудь может быть по-другому? Дай лапу и ничего не бойся.

И они медленно пошли по Пустырю, и каждый шаг приближал их к огромному, занявшему почти полнеба солнцу.

Максим Кич 2000 – 2001 Орша, Витебск.